Интервью
Владимир Сорокин: Опричнина — очень русское явление
Только что в московском издательстве «Захаров» вышла новая повесть Владимира Сорокина «День опричника». Действие её происходит в 2027 году: на Руси господствует тот же общественный строй, что при Иване Грозном. С писателем беседует обозреватель Граней. Ру Борис Соколов.
Б.С.: Почему вдруг в новой повести вы решили синтезировать средневековое прошлое и недалекое российское будущее?
В.С.: Я произвел для себя некий мысленный опыт. Что будет, если изолировать Россию от мира — если предположить, что будет выстроена Великая русская стена по образцу Великой китайской? России некуда будет погружаться кроме как в свое прошлое. Это будет вызвано идеологической потребностью, поскольку все героические образы для массового сознания в прошлом, в глубоком прошлом. Но без современных технологий такая идеология будет нежизнеспособна. Поэтому, собственно, из моего умозрительного опыта и выводится такая формула — человек в кафтане, разъезжающий на «Мерседесе» с водородным двигателем.
Б.С.: Когда вы писали «День опричника», думали ли вы о проблеме преемника, которую сегодня столь оживленно обсуждают российские политики и политологи?
В.С.: Нет, я
Наша русская жизнь всегда полна гротеска. И на первый взгляд «День опричника» — это супергротеск.
Б.С.: А что бы могло, на ваш взгляд, стать альтернативой тому миру, что изображен в «Дне опричника»?
В.С.: Демократия в европейском понимании этого слова. Но возможна ли она в России? Это тоже вопрос вопросов.
Б.С.: А почему возникают сомнения, что такая демократия может укорениться в России?
В.С.: Тут многое мешает. Мешает метафизика нашей жизни и государственной власти. В Европе каждый гражданин может сказать: «Государство — это я». У нас же страна делится на государство и на подданных, то есть наш народ не отождествляет себя с государством. Государство — это отдельная машина, это некий идол, которому надо молиться и во имя которого надо жертвовать собой. Мне кажется, именно опричнина сыграла главную роль в формировании в народном сознании такой структуры государства.
Опричнина — это очень зловещее и очень русское явление. Когда Иван Грозный поделил своих подданных на опричнину и на остальных, дав всю полноту власти опричникам, практически он выделил касту жрецов абсолютной власти, которым все позволено. Эти жрецы имели власть и права более широкие, чем у самых знатных бояр и самого высокопоставленного духовенства. Практически было создано государство в государстве со столицей в Александровой слободе.
Парадоксально, что никто из наших величайших
Б.С.: А как же Лермонтов с его «Песней про купца Калашникова»?
В.С.: Согласитесь, что это довольно невинное прикосновение к теме. В реальности с Аленой Дмитриевной могли обойтись гораздо более круто. Однажды Иван Грозный, поглумившись над женой боярина, велел повесить её над его обеденным столом и не снимать несколько дней. Маркиз де Сад отдыхает…
Б.С.: Не проглядывает ли в вашей повести дальнейшая судьба новых опричников? Известно, что при Грозном почти все они кончили плохо.
В.С.: Почти никто из них не избежал казни — кроме Малюты Скуратова, который погиб при осаде Пайды, придавленный стеной. Конечно, в повести чувствуется, что и опричники не вечны, что их подпирают более молодые. В сцене убийства графа Уварова показано, что честь отправить его к праотцам отдана молодым опричникам. Неслучайно и то, что в гусенице группового секса они стоят в конце и как бы наступают на пятки «старикам». Это закон любого карательного учреждения. В Советском Союзе было примерно
Б.С.: Можно ли назвать «День опричника» политической сатирой?
В.С.: Мне кажется, что это
Б.С.: Скажите, вот есть в повести стихи про графа Уварова:
Ищут давно,
Но не могут найти
Графа
Лет тридцати.
Это не только пародия на известное стихотворение Маршака, но и вообще на любые бездарные стихи, ценные только своей
В.С.: Да, но пример сатиры у меня — это скорее куплеты пограничников по поводу перекрытия трубы:
Мы задвижку перекрыли —
Как велел нам государь.
Ну, а недруги решили
Газ у нас сосать, как встарь.
Мы им «нет!» сказали разом,
Навострили зоркий глаз —
Насосался русским газом
Дармоед
Б.С.: Вы презентовали «День опричника» в Екатеринбуге. До этого не раз ездили по городам Сибири, Поволжья. Чем привлекает вас российская провинция?
В.С.: Мне становится все более и более неуютно в Москве. Здесь стало невозможно разговаривать на улице —
Б.С.: Неужели в провинции все так замечательно и нет никаких проблем?
В.С.: Плохо в провинции то, что там довольно мало интеллигенции и мало
21.08.2006